ОРОЧИ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ

Один из древнейших народов, проживающий на территории Хабаровского края – орочи, является и самым малочисленным из восьми коренных этносов, населяющих эту территорию. По данным Всероссийской переписи населения за 2010 орочей лишь 441 человек.

Высадившись в 1786 г. в бухте Де-Кастри, знаменитый французский мореплаватель Ж.-Ф. Гало де Лаперуз встретил людей, которые, якобы, назвали себя орочами. Так, с его легкой руки, это самоназвание закрепилось за жителями Ванинского и Советско-Гаванского районов нашего края. До сих пор особый интерес и неутихающие споры ученых вызывает происхождение орочей. Высказываются различные гипотезы об их корнях. Сегодня возобладало мнение, что орочи – это потомки аборигенов Нижнего Амура и Приморья, которых ассимилировали пришедшие в эти края тунгусы, т.е. эвенки. 

С давних времен селились орочи небольшими родовыми стойбищами в 15-20 человек по берегам рек. Природа была неотделима от их жизни, она давала людям пищу, материалы для изготовления одежды и вдохновение для их песенно-музыкального и декоративно-прикладного искусства. 

Рыболовство, охота и собирательство были основными традиционными занятиями орочей, близость моря дала возможность людям освоить морской зверобойный промысел. Добыча рыбы и зверя были мужским делом, а их разделка и заготовка – женским. С детских лет мальчикам-орочам прививалось охотничье мастерство и навыки рыбной ловли. Из поколения в поколение мастера-мужчины передавали сыновьям свои знания и умения в работе с такими материалами, как дерево, кость, металл, ведь посуда, мебель, промысловые орудия – лук бэи, копье гида, самострелы, ловушки, петли сети, невода, загородки, крючковые снасти, средства передвижения орочи изготавливали сами. Дочери же во всем помогали своим матерям, овладевая искусством кулинарии, выделки рыбьих и звериных шкур, пошива одежды. Женщины и дети с конца весны и до глубокой осени в большом количестве заготавливали ягоду, дикие яблоки и груши. Вся кулинария народа строилась на использовании добытых людьми рыбы, мяса и дикоросов. С приходом на земли орочей русских,  в рацион народа вошли картофель, овощи, молоко, квас.

Продолжая традиции дедов и отцов и сегодня на территории Ванинского района действуют родовые общины, такие как «Мапа» (руков. Евгений Александрович Акимов), «Север» (руков. Анна Васильевна Гришина), «Ороч» (руков. Елена Викторовна Пунадинка), «Национальное коллективное хозяйство» (руков. Дмитрий Владимирович  Ваулин) и др. Основными видами их деятельности остаются рыбодобыча, традиционное природопользование, лесозаготовка. 

Дары леса служили для орочей не только пищей, но и незаменимым лекарством от разных болезней: черемша, дикий лук – от цинги, сок подорожника широколиственного  – от желудочно-кишечных заболеваний, калина – от повышенного кровяного давления, лимонник – от пониженного, корень женьшеня – для лечения ран, травм, а его настой – при внутренних заболеваниях, багульник и ветки пихты исцеляли при головной боли, а высушенная шкура ежа помогало от болей в животе, это средство было сродни китайской иглотерапии и т.д. 

По своему мировоззрению орочи были анимистами. Они одухотворяли окружающий мир, наделяя не только живых существ, но и природные объекты душой. Согласно космологическим представлениям народа вселенная состояла из трех миров – небесного буа, земного наа и подземного буни. Небесный мир был населен божествами и добрыми духами во главе с верховным божеством Эндури, который живет на небе со своей женой Эндури мамачи. Именно в небесный мир отправляется душа покойного из загробного мира буни, который появился по воле шамана. Верховное божество Эндури, управляя жизнью 3-х миров, опирается на своих помощников эдзэни – хозяев местности, природных явлений, животных, птиц, рыб и т.д. У орочей был распространен и культ медведя. Важную роль в жизни орочей играли шаманы, которые не только лечили людей, но и являлись хранителями родовых законов и традиций.

Богатством отличается  устное народное творчество орочей. Это  мифы, сказки, героические сказания, предания, поучения, шутки, юмористические рассказы, загадки, анекдоты. Орочи были большими любителями пения, в их репертуар входили бытовые, трудовые и обрядовые песни, шаманские, напевы, сопровождавшие сказания. Исполнялись песни под аккомпанемент народных музыкальных инструментов – бубна, дудочек, варгана муони, смычкового инструмента дыдуманки.

Орочский язык – орочисэл до недавнего времени считался бесписьменным. Однако, в начале 2000 гг. на основе кириллицы  была создана орочская письменность. Наталья Ноевна Бисянка написала первый орочский разговорник, было выпущено первое учебное пособие, подготовленное учителем начальных классов национального орочского села Уська-Орочская Ванинского р-на Галиной Сергеевной Абрамовой  и в 2010 г. вышел в свет электронный учебник «Орочи кэсэни», над которым работали носитель языка Римма Николаевна Бисянка (Фролова) и к.ф.н., декан факультета Народов Севера ДВГГУ Дарья Муханаевна Берелтуева.

 Орочи, как и другие народы, населяющие Россию, всегда разделяли все тяготы, выпавшие на долю страны. Ушли на фронт и не вернулись Кирилл Батум, Трофим Батум, А. Мулинка, А. Акунка, Е. Еменка, П. Акунка.

За годы Советской власти у орочей появились свои представители интеллигенции – первые учителя: Надежда Лукьяновна Акунка, Дарья Филипповна  Еменка, Галина Сергеевна Абрамова-Тиктамунка, первая орочская поэтесса Наталья Ноевна Бисянка. Первыми врачами стали Анна Ивановна  Бисянка, Валентина Федоровна  Шилина-Акунка, Галина Борисовна Мудрак др. 

В целях сохранения культурного наследия орочей, их исконной среды проживания, традиционного образа жизни и хозяйствования  в 2007 г. на территории Ванинского района создано новое муниципальное учреждение культуры «Национальный этнокультурный Центр «СЭНКЭ», которым руководит Любовь Егоровна Варшавская. Здесь проводится работа по восстановлению утраченных традиций выделки рыбьей кожи, обучению плетению бисером, лоскутному шитью, изготовлению предметов национальной одежды. Заслуженной славой пользуется и фольклорная группа «Киа Хала» («Родной край»), исполняющая песни на орочском языке. В Советско-Гаванском районе действует Советско-Гаванское отделение региональной общественной организации «Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Хабаровского края» руководит которой И.Ф.Акунка. Свой вклад в популяризацию своей культуры вносят и учащиеся школы национального села Уська-Орочская (директор Н. Ф. Абрамова-Акунка), создав и разместив в Интернете сайт об орочах.

НЕГИДАЛ — ЗНАЧИТ «БЕРЕГОВОЙ, ПРИБРЕЖНЫЙ»

Яркий разноцветный трилистник, меховой коврик-кумалан, традиционное негидальское платье, покрой спинки которого напоминает по форме птичий хвост — все это приметы, по которым можно узнать культуру негидальцев, коренного малочисленного народа Хабаровского края. А еще знаменитые на весь край фамилии — Николаева, Надеины, Охлопковы, Чепаловы, Семеновы — это те, кто своими достижениями приумножают славу этого народа. 

Легенда о происхождении негидальцев — елкан бэйэнин (настоящий, здешний человек), амгун бэйэнин (амгуньский человек) — рассказывает о том, что в стародавние времена несколько родов эвенков-кочевников, достигнув берегов Амгуни, притока Амура, решили осесть на этой земле. Богатая рыбой река, леса, где водились многочисленные звери могли дать людям пищу, материалы для постройки жилища и пошива одежды. Те, кто поселился в низовьях реки стали именоваться «низовскими» и основными занятиями их стали  рыболовство и охота, у тех же, кто откочевал в верховья Амгуни, охота была на первом месте, а рыболовство на втором, но не оставили они и традиционного занятия — оленеводства, но это уже было оленеводство особого типа — таежное. Эвенки же отделившихся сородичей, осевших на реке, назвали  негидал (нгегидал) - «береговые, прибрежные».  Вслед за ними и народы Амура -  нанайцы, ульчи, нивхи  стали так именовать своих соседей, а пришедшие на эти земли русские добавили к слову свой суффикс и возник принятый официально этноним «негидальцы». 

Эпоха русских географических открытий, начало которой было положено в XVII в., ознаменовалась освоением дальневосточных земель, куда  отправлялись по заданию царя служилые люди-казаки, купцы, православные священники.  Первые землепроходцы стали отправлять свои отчеты - «скаски» в архивную коллегию Москвы. Во многих документах речь шла и о жителях территории р. Амгунь. Но говорилось ли в них о негидальцах, точно сказать трудно, т.к. все аборигены Приамурья именовались в этих бумагах тунгусами или орочонами. Лишь с приходом в 1854 г. на Дальний Восток первой научной этнографической экспедиции Л.И. Шренка начинается планомерное изучение этнической истории аборигенного населения Амура. Однако отдаленность территории проживания народа от проторенных путей и здесь негативно повлияла на этот процесс. Этнографических работ, посвященных их материальной и духовной культуре периода XIX - начала Xxвв., т.е. времени, когда сохранялся еще традиционный образ жизни негидальцев, не так много. 

Считается, что человеком, который ввел в научный оборот этноним «негидальцы», обозначив, тем самым, самобытность народа, был знаменитый ученый, исследователь Дальнего Востока А.Ф. Миддендорф. Несмотря на бытующее представление о негидальцах как об одной из этнических групп амурских эвенков, Миддендорф вспоминал, что встретившись с представителями этого этноса, «как будто находился среди нового народа». Однако здесь следует заметить, что в его работах этот народ упоминается и как пиггидатери. Окончательно же этноним «негидальцы» закреплен в трудах Л.И. Шренка. Вслед за ним «нейдальцы» появляются уже на страницах дневника участника Амурской экспедиции Г.И. Невельского Н.К. Бошняка, который жил  с негидальцами в с. Гуга. Самый значительный вклад в изучение культуры и языка негидальцев внесли в далекие 20-е годы ХХ в. две студентки, участницы  Гарино-Амгуньской экспедиции и ученицы выдающегося советского североведа  Л.Я. Штернберга, В.И. Цинциус и К.М. Мыльникова-Форштейн. 

Ученицы Льва Яковлевича целый год жили в балаганах негидальцев р. Амгунь. Ученым  пришлось разделять бытовые трудности вместе с людьми, чей язык, психологию и особенности культуры они изучали. Сегодня результаты именно  их исследований, а это 320 образцов фольклора, из них 150 сказок и преданий, 70 песен, 60 загадок, 20 различных табу-запретов, полевые материалы по промысловому обрядовому фольклору, религиозным воззрениям лежат в основе большинства научных трудов, посвященных негидальцам. С сожалением можно констатировать тот факт, что те культурные особенности народа, которые были зафиксированы Цинциус и Мыльниковой, в результате христианизации и советизации были безвозвратно утеряны. Из материалов исследовательниц опубликована лишь небольшая их часть. Восстановить же утраченные страницы прошлого негидальского этноса можно было бы по архивным записям В.И. Цинциус, но их большая часть до сих пор не обработана. Это, возможно, поле для дальнейшей деятельности молодых негидальцев, которым небезразлична культура своего народа. 

Столь подробный экскурс в историю негидальского этноса не случаен. Как уже упоминалось выше, долгое время негидальцы считались лишь одной из этнических групп эвенков и их этническая самостоятельность часто подвергалась сомнению. Даже статус коренного малочисленного народа они  получили лишь в 2000 г.  А ведь этот народ действительно самобытный и  малочисленный. 

Согласно данным последней переписи населения 2010 г. негидальцами назвали себя всего 513 жителей страны, из них 358 — сельские жители. Большинство негидальцев — это жители Хабаровского края. Самым известным населенным пунктом, где компактно проживают негидальцы является небольшое национальное село в районе им. П. Осипенко — Владимировка, однако исстари основным населением и ульчского села Белоглинка являются негидальцы, живут представители этноса и в Николаевском-на-Амуре районе. Но сегодня тенденция такова, что сельские жители перебираются в город, поэтому уже до 30% от численного состава негидальского  населения — это горожане. 

О самобытности негидальцев говорит, прежде всего, хозяйственный уклад их жизни, который характеризовался частыми переходами от одного вида деятельности к другому. Оленеводство органично сочеталось с охотой на пушного и копытного зверя и подсобное рыболовство у верховских, для низовских же характерным было рыболовство в сочетании с охотничьим промыслом, те же, кто жили недалеко от морского побережья, занимались еще и морским зверобойным промыслом. Собирательство хоть и играло подсобную роль в жизни людей, но его продукты были неотъемлемой частью их рациона питания. 

От удачи или неудачи на промысле зависела жизнь семьи и сообщества в целом, поэтому и охота, и рыболовство требовали от мужчин навыка, глубоких знаний, терпения, хорошей реакции и дара предугадать, когда пойдет рыба или где нужно искать того или другого зверя. Женщины вели домашнее хозяйство, перерабатывая добытую рыбу и мясо, готовя пищу, обрабатывая кожу рыбы и шкуры животных для пошива одежды на всю семью.  

Будучи по своей природе анимистами, негидальцы верили, что весь окружающий их мир населен духами. Не сам человек, а духи определяют его жизнь. Так, духи неба даруют удачу на охоте, поэтому необходимо было приносить им подарки на родовое мольбище — алачинки (таучинки) — устраиваемое в тайге. Посещение мольбища было исключительно мужским делом, женщинам ходить туда запрещалось. Отдельно задабривался дух-хозяин горной тайги, связанный родственными узами с «горным человеком» - медведем, одним из самых почитаемых негидальцами животных, в честь которого устраивался особый праздник. Большое уважение выказывали промысловики и духу огня подя(а). Считалось, что подя - сам знатный охотник, но охотится он ночью и лишь того животного добудет охотник, чью душу или "тень" поймает перед этим сам дух огня. Негидальцы верили, что подя мог предсказать удачу или неудачу промысловику. Если горящие в огне поленья издавали треск, похожий на выстрел, то охотника ждала удача, если же это были звуки, похожие на крик, то в этом случае промысловику лучше было бы остаться дома, удачи ждать в этом случае не приходилось. Возможно многое из того, что записала В.И. Цинциус уже кануло в лету, но настоящие охотники среди негидальцев все-же не перевелись, и традиции, доставшиеся от предков, они стараются соблюдать. В настоящее время в с. Владимировка проводится ставший уже традиционным День охотника — большой национальный праздник, на котором охотники могут продемонстрировать свое мастерство, а все желающие - поучаствовать в спортивных соревнования, принять участие в концерте, исполнить традиционный круговой танец негидальцев хадё. 

От хозяина воды таамуна зависел успех на рыбалке и в охоте на морского зверя. Ему, как и духу неба, предназначались подношения тех, кто собирался на реку или озеро. С хозяином воды было связано и поверье о том, что если в семье произошло несчастье и кто-то из родственников утонул, то члены рода в обязательном порядке осенью и весной должны были совершить моление перед прорубью, задабривая, тем самым, духа-хозяина воды.

Был у негидальцев и свой культурный герой - Анда Мэргэн, который имел способность под видом животного или предмета быта, пускаясь на поиски жены - прекрасной Пудин, совершать на своем пути подвиги,  становясь  доблестным охотником. Не было тайной для негидальцев и происхождение человека и земли, эти мифы во многом перекликаются с нанайскими мифами первотворения, когда поверхность земли из-за действия трех солнц представляла собой раскаленную лаву, а первый человек Уди смог из лука убить двух их них. Обо всем этом можно узнать, познакомившись с богатым фольклорным наследием народа.  

Несмотря на принятие негидальцами православия, еще долгое время шаманы играли в их среде важную роль. Шаманизм негидальцев был сродни нанайскому и ульчскому.  Выступать посредником между духами-хозяевами природы, избавление от злых духов, очищение жилища и людей после долгой зимы, врачевание, советы по поводу охоты и рыбалки — все это было в ведении шамана. В Хабаровском краевом музее им. Н.И. Гродекова имеется уникальный экспонат — костюм негидальского шамана, неизменно привлекающий внимание как отечественных, так и зарубежных ученых. 

О самобытности негидальского языка, его своеобразных чертах в фонетическом, грамматическом и лексическом отношениях, сохраняющихся в нем до сих пор, говорила еще В.И. Цинциус. Наконец создан и собственный алфавит для этого языка северной группы тунгусо-маньчжурских языков, а коллективом авторов в составе педагогов А.В. Казаровой, Д.И. Надеиной и к.ф.н. Д.М. Берелтуевой создано электронное фонетическое справочное пособие по негидальскому языку. 

Негидальские мастерицы декоративно-прикладного искусства — неизменные участницы проводимого в крае Меджународного фестиваля аборигенной культуры «Живая нить времен». В 2008 г. ковер, выполненный Д.И. Надеиной был отмечен публикой и жюри как лучшее изделие, мастерица получила заслуженную награду — Гран-при фестиваля. 

Несмотря на то, что и сегодня довольно непросто из краевого центра добраться и до Владимировки, и до Белоглинки, люди не оставляют мест, где поселились их предки, сохраняя традиции негидальского народа.